А рхимандрит Мефодий - (в миру протоиерей Матфей Петрович Холмский) сын священника погоста Данькова Холмского уезда Псковской губернии - принял управление монастырём 25 марта 1894 года».
В монастырской летописи от 18 февраля 1894 года читаем: «Указом Святейшего Правительствующего Синода № 788 настоятелем переведен из Никандровой пустыни Псковской епархии Архимандрит Мефодий.
При нем начата была постройка нового двухэтажного кирпичного здания братской трапезы с келиями для братии в нижнем этаже и с просторной в «два света» трапезной залой во втором этаже; вызолочены купола Успенского собора Печорским священником Алексием Суетовым; устроен на кирпичных столпах новый крытый ход от Настоятельского дома к Михайловскому собору и отремонтирован Настоятельский дом; поправлена внутренняя штукатурка Михайловского собора, Никольского храма и других; выстроена на монастырском конном дворе новая конюшня; надстроен второй деревянный этаж над первым каменным этажом столярной мастерской.
Отец Мефодий весьма почитался народом. Часто после весьма продолжительных монастырских богослужений ему подолгу приходилось еще благословлять богомольцев, стремившихся к нему из уважения за его строгую монашескую жизнь.
Он был любим и уважаем не только в Печорах, но и во Пскове. Его почитали как благодатного служителя Царицы Небесной и как доброго душевного человека, внимательного и ласкового.
Архимандрит Мефодий пользовался уважением и у петербургского духовенства. Бывал на аудиенциях у Императора Николая II, который подарил Псково-Печерскому монастырю драгоценные облачения и церковную утварь.
При нем все богослужения в монастыре отличались особенной уставностью и молитвенным благоговением. В его же время жил в обители строгой монашеской жизни иеромонах Феодосий, служивший ежедневно в продолжение многих лет в Успенском соборе раннюю Литургию и почитавшийся народом как опытный старец-подвижник и духовник.
В 1906 году обитель понесла большую утрату. Архимандрит Мефодий заболел крупозным воспалением легких. Находился на лечении в Петербургской Военно-Медицинской Академии, где и скончался. Было ему 75 лет. О своей кончине он предсказал заранее своему келейнику - будущему старцу иеросхимонаху Симеону (Желнину). Отец Симеон вспоминал: «Однажды Наместник при разговоре со мной - это было в конце его земной жизни - сказал мне: «Я скоро умру, в день Пасхи, но не дома...» На Страстной неделе (в 1906 году) отец Мефодий был вызван в Питер в Святейший Синод. Там он заболел и умер в первый день Пасхи».
Тело отца Мефодия было привезено в Печоры по железной дороге. На похороны съехалось много народу. Его многочисленные почитатели и духовные дети - все хотели отдать последний долг. О большом количестве провожавших свидетельствует сама погребальная процессия: когда гроб приближался к Святым Воротам монастыря, конец людского потока был еще на железнодорожной станции.
Года в погосте Данькове Холмского уезда Псковской губернии в семье священника Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны Холмских. Всего в семье было восемь детей: шесть сыновей - Лев, Фёдор, Гавриил, Павел, Иван и две дочери – Анна и Татьяна. Племянники прот. Петр (1867-1939) и Илья , преподаватель Костромской духовной семинарии.
4 февраля года был перемещён настоятелем первоклассного Псково-Печерского Успенского монастыря . 25 марта 1894 года принял управление монастырём.
3 июня 1894 года, по просьбе правления и с разрешения епископа, принял звание почётного блюстителя Псковского духовного училища . За свой счёт приобрёл в столице иконостас с иконами, престол, жертвенник и прочие принадлежности, израсходовав около 2 тысяч рублей.
Под его руководством в Псково-Печерском монастыре развернулось значительное строительство. 15 августа 1894 года, во время престольного праздника обители, состоялась закладка обширного двухэтажного кирпичного здания для братской трапезной, нескольких келий и некоторых служб. Через два года, накануне дня Успения Богоматери, прошло освящение построенного здания.
5 февраля года училищный храм был освящён во имя святых первоучителей словенских Кирилла и Мефодия. В дальнейшем он заботился о ремонте храма, обновлении церковной одежды и других предметов, благоустройстве общежития. 28 апреля года назначен попечителем церковноприходской школы, существовавшей при монастыре с 1886 года.
1 октября года был избран заместителем председателя Совета Кирилло-Мефодиевского братства, помогавшего церковным учебным заведениям.
В выстроенном в 1896-98 годах двухэтажном полукаменном здании монастырской гостиницы он отвёл место для занятий школы и для проживания некоторых учителей. Но своим главным делом он по-прежнему считал общение с верующими, нуждавшимися в его духовной помощи. А их в монастырь приезжало всё больше.
Отец Мефодий весьма почитался народом. Часто после весьма продолжительных монастырских богослужений ему подолгу приходилось еще благословлять богомольцев, стремившихся к нему из уважения за его строгую монашескую жизнь.
Пользовался уважением и у петербургского духовенства. Бывал на аудиенциях у императора
5 апреля 2016 года исполнилось 110 лет со дня смерти настоятеля Псково-Печерского монастыря архимандрита Мефодия, в миру Матвея Петровича Холмского, уроженца погоста Даньково (ныне Андреапольский район), тридцать лет прослужившего священником в Благовещенской церкви и два года бывшего настоятелем Корсунско-Богородицкого собора г. Торопца.
Многочисленный род Холмских и их потомков был хорошо известен в Псковской губернии. Старейшему псковскому краеведу, почетному гражданину Пскова Н. Ф. Левину по архивным материалам удалось отыскать послужной список Матвея Петровича Холмского и воспроизвести основные вехи его биографии в докладе «Настоятель Псково-Печерского монастыря архимандрит Мефодий (Холмский), вошедшем в сборник „Кирилло-Мефодиевские традиции в Пскове“.
Дедом Матвея был дьякон Василий Холмский. Его сын Петр учился в Псковской духовной семинарии, но после окончания первого двухгодичного класса по каким-то причинам выбыл из семинарии. 26 ноября 1814 он получил место дьячка в Казанской церкви погоста Аполец Холмского уезда. После десяти лет службы в Аполецкой церкви дьячок Петр был посвящен в дьяконы и переведен в Троицкую церковь погоста Даньково, в семи верстах от Апольца.
27 мая 1826 г. дьякон Петр Холмский был возведен в сан священника. В Данькове, в большой семье Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны 6 августа 1831 г. родился шестой ребенок, которому дали имя Матфий (Матвей). Всего в семье священника было восемь детей: шесть сыновей — Лев, Федор, Гавриил, Матфий, Павел, Иван и две дочери — Анна и Татьяна. Служба о. Петра Холмского в Данькове продолжалась 20 лет, до перевода его в 1844 г. в Троицкую церковь погоста Волок Холмского уезда (ныне Торопецкого района).
Первоначальное образование и подготовку к служению православной церкви сыновья священника о. Петра Холмского получили в Торопецком духовном училище. Матвей поступил в духовное училище в десятилетнем возрасте. По окончании училища в 1847 г. он был принят в Псковскую духовную семинарию. По характеристике инспектора семинарии, Матвей Холмский „отличался большой религиозностью, любил церковные службы, с особенным удовольствием занимался богословскими предметами и показал страстное желание послужить церкви“. В 1853 г. с аттестатом 1-го разряда он закончил семинарию и вскоре женился на дочери великолукского священника о. Иоанна Шалфеева Елизавете.
1 июля 1854 г. Матфий Холмский, как один из лучших выпускников семинарии, был рукоположен в иерейский сан и назначен священником Благовещенской церкви г. Торопца.
В Торопце у Матвея Петровича и Елизаветы Ивановны родилось три сына — Петр, Нил и Яков. Все складывалось хорошо: богослужение и духовно-просветительская деятельность священника получили высокую оценку владык епархии. Из послужного списка известно, что в 1856 г. ему была объявлена „благодарность и Архиепископское благословление за проповеди с особым усердием слова Божия“, а в 1861 г. „Архипастырская признательность и Божие благословление“ за проведение по воскресным дням катехизических поучений и безвозмездное преподавание Закона Божьего в приюте св. Ольги.
Но на девятом году семейной жизни наступила черная полоса. Двадцати девяти лет от роду, в 1862 г., скоропостижно скончалась Елизавета Ивановна. Матвей Петрович в тридцать один год остался вдовцом с тремя малолетними сыновьями. Помощь по уходу за ними и ведению домашнего хозяйства приняли на себя сестра Анна и мать Евдокия Сергеевна. Но не зря говорится, что беда не приходит одна. Горькая утрата жены сменяется еще большим горем — умирают два младших сына. „Священник налагает на себя правило ежедневно служить литургию“, и выполняет правило неукоснительно. Молитва и „делание добрых дел“ становятся единственным смыслом его жизни. А свалившиеся на него скорби он воспринимает как испытание Божие, без которого нет спасения души и самого человека.
О. Матфий принимает активное участие в общественной и благотворительной деятельности: выполняет обязанности благочинного; открывает в приходе церковно-приходскую школу; избирается гласным городской думы, членом уездного Училищного Совета, первым председателем благотворительного общества, членом правления Торопецкого духовного училища.
В год своего 25-летнего юбилея службы в Благовещенской церкви в 1879 г. о. Матфий был награжден орденом Святой Анны 3-ей степени. Но в 1881 г. последовало еще одно испытание, еще один удар судьбы. Матвей Петрович потерял последнего сына Петра — студента 4 курса Военно-медицинской академии, а через три года ушла из жизни и мать Евдокия Сергеевна. Пастырь задумался о монашестве. Но его духовный руководитель старец Амвросий сказал: „Еще не пришло время“.
Иерей Матфий Холмский тридцать лет верой и правдой прослужил в Благовещенском храме. В знак признательности его пастырских заслуг 27 мая 1884 г. он был возведен в сан протоиерея и в августе этого же года переведен на должность настоятеля Корсунско-Богородицкого собора.
В своих проповедях протоиерей о. Матфий не уставал разъяснять наставления древних старцев: „Купи себе покой трудом… Имей рассуждение духовное, возноси ум твой к Богу, но низводи и долу, размышляя, что рано или поздно все в землю возвратимся. Внимай чтению книг божественных, сокрушайся о грехах, говори одну правду, уста чаще открывай для молитвы, руки отверзай на подаяние нуждающимся, сердце удерживай от гнева, в теле сохраняй чистоту, в пище воздержание, колена преклоняй на поклонение Богу. Если сохранишь сие, то и будешь чадом света и сыном Царствия Небесного, спасешь душу свою“.
Грех, злые дела и помыслы разрушают душу и ведут к гибели человека. Но о. Матфий считал, что для спасения души и человеческого достоинства недостаточно ограничить себя одним только уклонением от злых помыслов. Необходимо еще делать добро.
Служба в Корсунском соборе продолжалась недолго. На 55-ом году жизни 27 октября 1886 г. протоиерей Матфий был подстрижен в монашество с именем Мефодий. Так закончился 32-летний период пасторской службы в Торопце, за время которой протоиерей Матфий Холмский снискал почитание и глубокое уважение своих прихожан и всех торопчан.
Последние девятнадцать лет жизни о. Мефодия были периодом его монастырского послушания. Сразу после принятия монашества псковский епископ Гермоген назначил его настоятелем Никандровой пустыни и уже 27 мая 1887 г. о. Мефодий был возведен в сан архимандрита. В церковном календаре Псковской епархии на 2014 г. отмечено, что в Никандровой пустыни архимандрит Мефодий продолжил служение на благо ближних. С первых дней своего пребывания в пустыни „он принимает подвиг старчества и становится духовным отцом тысяч стекавшегося к нему люда“.
Его попечением на монастырском кладбище была построена церковь. В 1892 г. „за отлично-усердную службу“ император пожаловал ему орден святой Анны 2-ой степени. В этом же году архимандрит совершил двухмесячное паломничество в святые места Палестины.
После семилетнего настоятельства в Никандровой Благовещенской пустыни архимандрит Мефодий определением Синода от 4 (17) февраля 1894 г. за № 316 был перемещен на такую же должность в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Надо отметить, что сюда переводились игумены других обителей в знак особого признания их заслуг.
25 марта 1894 г. архимандрит Мефодий принял управление Псково-Печерским монастырем. Настоятель обители пользовался огромным авторитетом и почитанием насельников, молящихся и паломников. К нему стремились верующие за благословлением из уважения за строгую монашескую жизнь. Его почитали как доброго, внимательного, простого и доступного человека. В год перевода исполнилось 40 лет с начала его священнослужения. В связи с этим состоялось чествование, на котором ему преподнесли архимандритский посох и поздравительный адрес.
Кроме выполнения своих прямых обязанностей о. Мефодий, как и прежде, принимает активное участие в общественной и благотворительной деятельности. 3 июня 1894 г. архимандрит принял звание почетного блюстителя Псковского Духовного училища. На устройство домовой церкви училища он израсходовал около двух тысяч рублей личных средств. А в 1900 г. пожертвовал престол и иконостас.
В 1895 г. настоятель избирается членом правления Псковского отдела Императорского православного Палестинского общества, одной из задач которого было поддержание православия и ознакомления верующих с настоящим и прошлым святой земли.
Указом от 14 мая 1896 г. архимандрит Мефодий был награжден орденом Святого Владимира 4-ой степени, а указом от 28 августа 1900 г. орденом Святого Владимира 3-ей степени.
В 1903 г. Россия отмечала 200-летие победы над шведами у стен Печерского монастыря в годы Северной войны. В августе обитель посетил император Николай II с семьей.
В 1904 г., в год 50-летия священнослужения, архимандрит Мефодий был награжден орденом Святой Анны 1-ой степени. 1 июля в день юбилея в монастырь прибыли архиепископ Псковский и Порховский Арсений (Стадницкий), губернатор граф А. В. Адлерберг, настоятели всех монастырей епархии, депутации от Пскова, Порхова, Торопца, Холма и других городов. Это торжество широко освещалось на страницах «Псковских епархиальных вестей » и «Псковского городского листка ».
В «Воспоминаниях о почившем настоятеле Псково-Печерского монастыря архимандрите Мефодии» за 1906 г. Е. А. Воронова пишет: «…о. Мефодий 23 февраля 1906 г. приехал в Санкт-Петербург для консультации с врачами по состоянию его здоровья… На 2-й день старец был в Воронцовском подворье по делам благочиния. На 3-й день посетил Свято-Владимирскую учительскую школу, молился в Казанском соборе. На следующее утро служил литургию на Воронцовском подворье. В другие дни посетил Духовную академию… Будучи на подворье, старец почувствовал себя плохо…». О. Мефодий слег с крупозным воспалением легких. Больного два раза навещал Иоанн Кронштадский. За ним наблюдали лучшие доктора Петербурга, но болезнь оказалась сильнее. И 5 апреля 1906 г. старец Мефодий на 75-м году жизни скончался на подворье Воронцовского монастыря. Гроб с телом покойного по железной дороге был доставлен в Печоры.
Во все дни своей жизни архимандрит Мефодий верно и усердно служил Господу и народу, оставив нам пример доброй и богоугодной жизни. Его священнослужения и благотворительная деятельность всегда получали высокую оценку и признание.
В прощальном слове в Михайло-Архангельском соборе Печерского монастыря владыка архиепископ Арсений сказал: «…В лице о. архимандрита Мефодия мы лишились дорогого старца, опытного и мудрого советника, примерного пастыря и инок… Скорбит по тебе святая обитель, осиротевшая ныне и провожающая со слезами прах твой…; скорбят пастыри всей области Псковской, видевшие в тебе пример истинного доброго пастыря и воплощение иноческих добродетелей; Скорбят все многочисленные твои духовные дети».
8 апреля 1906 г. архимандрита похоронили в «богом зданных пещерах» Псковского монастыря рядом с его сестрой, монахиней Анной, и по сей день каждую субботу над его могилой служатся панихиды. В. В. КОТОВ.
Мысль потрудничать в Псково-Печерском монастыре посетила меня после прочтения
замечательной книги архимандрита Тихона Шевкунова “Несвятые святые”.
Я запланировал пробыть в обители 16 дней. Большой проблемой для меня был
вопрос с тем, где устроиться на проживание. Сначала я позвонил в паломническую
службу монастыря и спросил как можно устроиться на ночлег, есть ли какая-то
гарантия что я не приеду и мне некуда будет заселиться, на что мне ответили
что гарантии даёт только Господь Бог и дали телефон отца Максима. Признаться
такой ответ меня не сильно вдохновил, однако как паломническая поездка может
обойтись без искушений. Однако когда я созвонился с гостинником монастыря отцом
Максимом, он сказал что я буду жить в корпусе для трудников который находится
в двух минутах ходьбы от монастыря. Как оказалось отец Максим принимает
паломников и трудников приехавших по одному или вдвоём, для больших групп при
монастыре действует своя паломническая служба.
Собрав необходимые вещи, 16 сентября 2013 года я отправился на железнодорожный
вокзал и сел в полупустой вагон поезда Мурманск – Псков. Приехав во Псков, я
не теряя времени пошёл на автовокзал, который находится буквально в двух
минутах ходьбы от железнодорожного, чтобы сесть на автобус до Печор. К
сожалению я не взял с собой фотоаппарат в поездку, поэтому у меня нет
собственных фотографий к этому тексту.
В монастыре мне подсказали где найти паломническую службу, небольшое помещение
в котором отец Максим принимает приехавших в монастырь трудников и паломников.
Вместе со мной в комнате были ещё 5 или 6 человек в основном пожилые женщины.
Забрав моё портмоне со всеми документами, о. Максим провёл меня на
монастырскую кухню, где мне предстояло нести послушание и познакомил с поваром
Андреем, после чего выдал мне листочек с номером моей кельи и вверил меня
монастырскому дежурному Сергею проводить меня до места проживания. Оставшись
без документов, я некоторое время чувствовал себя довольно неловко, вспоминая
народную мудрость “без бумажки ты – букашка, а с бумажкой – – человек”, и
роптал, однако впоследствии я понял почему принят такой порядок.
Меня заселили в уютный корпус для трудников на верхнем хозяйственном дворе.
Корпус оказался двухэтажным зданием из белого кирпича и цокольным этажом на
котором находится актовый зал и просторная, светлая трапезная. На втором
этаже меня ожидала уютная келья с тремя кроватями, шкафом, столом, почаевской
иконой Божьей Матери и Спас Нерукотворный над окном. Из окна открывался вид
на монастырские угодья и зеленеющие поля, куда монах-пастух выгонял утром
своих коровок. На столе иконы и книги, которые предыдущие постояльцы забыли
сдать в библиотеку, которая находится на первом этаже корпуса. На момент
моего заселения келья была пуста. Первый день прошёл с знакомством монастыря:
я прогулялся по монастырской площади, посетил собор архистратига Михаила и
Сретенский храм.
Послушание мне предстояло нести на монастырской кухне, в качестве помощника
повара. К моему удивлению на монастырской кухне готовят миряне, а не монахи.
Всего на кухне послушаются пять человек: повар, его помощник, две женщины моют
посуду и насельник монастыря. Поварская смена только готовит еду, но не
раздаёт её. Мне строго настрого было запрещено раздавать монастырское добро,
только с разрешения повара. Монастырская кухня небольшая: есть пять дровяных
топок, надо каждой из которых закреплён котёл, в одном из которых мы держали
кипяток. На единственной большой печи готовят еду. Также есть электрическая
жаровня и отличная промышленная овощерезка которая может нашинковать в ведро
моркови и картофеля за пол минуты.
Пищу готовят повар и его помощник, также на кухню приходит пожилая женщина
которая готовит так называемую “диету”. Кормить паломников и гостей обители
приходит монах Власий. Отец Власий в своём длинном рабочем фартуке и чёрным платком
на голове с огромным наверное полутораметровым ножом для нарезки хлеба, именно
только таким ножом удобно резать монастырские буханки которые раз 5 больше тех
что можно увидеть в наших магазинах, напоминал мне залихватского морского
пирата. Однако ничего страшного в нём не было, он оказался очень добрым и
жизнерадостным монахом, всегда приходил на послушание со своей щербатой
улыбкой и добрым напутствием “Бог в помощь”.
Послушание всегда начинается и заканчивается молитвой перед почаевским образом
Божьей матери и молитвой к Евфросину повару, святому который нёс послушание на
кухне одного из монастырей Палестины. Трудятся паломники на кухне в две
смены, первая смена готовит с 6 утра до 12, вторая – с часу дня до пяти
вечера.
В первый же день послушания мне предстояло трудиться в первую смену. Подъём в
5:45, приветствие друг друга с сонными лицами и поход на кухню в свете звёзд под
покровом ночи. Утром мы не читали правило, т.к. иначе было не успеть
поставить готовиться завтрак. Только после того как мы ставили кастрюли на
огонь можно было помолиться по очереди, т.к. один человек из смены должен был
следить за порядком на кухне. Андрей оказался улыбчивым и жизнерадостным
парнем из Тамбова, как потом я узнал он переехал в Москву и уже из оттуда
приехал в Печоры и живёт здесь пятый месяц.
Перед сменой мы облачаемся в сменную одежду (штаны, пижама, шапка и фартук),
которую в шутку называют хирургическим костюмом. Обучал всем премудростям
кухонного ремесла весёлый парень из Белоруссии Дима, который был первым
помощником повара в нашей смене и уезжал через три дня. Как оказалось
послушаний у помощника повара немало – первое и самое главное конечно же
послушание повару, внимательно слушать что он говорит и своевременно это
выполнять, а также промывание круп, походы за продуктами на склад, шинковка и
нарезка овощей, помощь в поднятии и опускании 50 литровых кастрюль с кипящей и
бурлящей картошкой или супом, слежение за запасом дров и заполнение поленицы,
поддержание огня в печах, разливание кипятка в чайники и баки, в которых
отстаивается вода поддержание чистоты и порядка на кухне, подготовка ужина в
трапезной паломнического корпуса, вынос мусора. Ах, да чуть не забыл,
помощник первой смены каждый понедельник и четверг наводит уборку в туалете.
Самым сложным послушанием оказалось для меня следить за подсвечником возле
центрального аналоя в храме во время службы. Очень трудно сосредоточиться на
молитве и богослужении, когда со всех сторон подают свечи, руки обжигает
горячий воск и пламя слепит глаза, из-за чего не видно что кто-то проходит
рядом и надо уступить место дьякону или священнику. Теперь-то я хоть немного
понимаю как порой непросто приходится свечницам в наших храмах. Повар в
добавок несёт ещё больше послушаний, таких как чтение неусыпаемой Псалтири,
уборка этажа в корпусе паломников.
На время моего пребывания в Печорах приходилось два двунадесятых праздника:
Рождество Пресвятой Богородицы и Воздвижение Креста Господня. Предпраздничные
смены оказались самыми напряжёнными, так как надо приготовить угощения на
праздничный стол не только для братии и паломников, но и для всех гостей
обители которых на праздник приезжает очень много, в эти смены я ни разу не
сел на стул, разве что только когда обедал.
Так изо дня в день промывая крупы, перебирая фасоль или горох, таская воду и
дрова, шинкуя картофель, морковь и лук, пропуская отваренный картофель на пюре,
обжигая руки и лицо горячим паром из котла ко мне пришло понимание того, что
мы кормим Христа в лице всей братии и приезжающих паломников и для меня по
новому открылся смысл слов из поучений Феодора Студита который прикреплён
рядом с окошком раздачи, в котором он пишет, обращаясь к брату несущему
послушание повара, что он будет “иметь часть со святыми”, только если будет
нести своё послушание в радости и усердии. Он должен подобно огню стремиться
на своё послушание. Хотя до этого я думал: “Ну как это так можно послужить
Богу варя суп и промывая гречку?”
В один из дней, я понял почему монастырь забирает на хранение личные документы
паломников. За несколько дней до своего отъезда помощник второй смены Павел,
пришёл в свою келью и не застал там своего соседа, его вещей, впрочем также
как и своих. Его сосед оказался волком в овечье шкуре, он прожил три дня в
монастыре, после чего сбежал, обокрав своего соседа. С того дня я стал
всегда носить кошелёк с собой, “Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби”
(Мф. 10, 16).
После одной из утренних смен, состоялся поход в Богом зданные пещеры, Богом
зданные – значит созданные Богом, никто из насельников монастыря не делал их
специально. Надо пояснить что есть ближние и дальние пещеры. В ближних
пещерах покоятся мощи преподобных Псково-Печерских святых: Марка, Ионы, Лазаря
и матери Вассы. За массивной железной дверью железной дверью начинаются
дальние пещеры – это длинные подземные ходы-улицы. В дальних пещерах хоронят
насельников монастыря, в выдолбленных в стенах пазах. Поначалу я недоумевал
для чего на входе мы взяли свечи, только когда тяжёлая дверь дальних пещер
закрылась за моей спиной и я оказался в полной темноте, только тогда я понял
для чего на входе раздают свечи. Спустя некоторое время в пещерах я понял что
мне явлено настоящее Божье чудо, т.к. стоя посреди пещеры окружённый
множеством захороненных останков, я не ощущал никакого запаха тления. Одна из
улиц завершается церковью Воскресения Христова. Стоя посреди некрополя среди
множества усопших (захоронено там свыше 10 000 человек) понимаешь, глядя на
икону Воскресения Христова, что наше место не здесь на этой земле, а где-то в
вышнем мире и войти в него можно только одной дверью и эта дверь – Христос.
В один из дней мне благословили подняться на Святую горку и погулять по
осеннему саду. 2013 год оказался плодоносным, потому что весь сад был усеян
яблоками, которые никто не собирал, так как склад был заполнен полностью. Там
же находится маленький загончик в котором дружно живут небольшой компанией
косуля, пара белок и ещё какие-то зверьки. Оленёнок оказался подранком и его
выхаживал кто-то из монастырской братии. С горки открывается красивый вид на
монастырь, кажется до главок-луковиц буквально рукой подать.
Большое впечатление оставил игумен отец Мефодий. Однажды он зашёл на кухню во
время нашей смены и спел пронзительную и трогательную песню о душе идущей на
тот свет. У души этой была только одна просьба – помянуть её. Об одном мы с
Андреем жалели, что в тот момент у нас не оказалось камеры или телефона, чтобы
всё это записать.
Первым моим соседом по келье оказался Сергей из Риги. Ему дали нести
послушание на птичнике, кормить монастырских курочек. Как-то вечером в келье
Сергей спросил ходил ли я к архимандриту Андриану (Кирсанову). Отец Адриан
известный старец к которому в Печоры приезжают за духовным советом. Я ответил
что целью моей поездки в монастырь не была встреча со старцем, я просто ехал
потрудиться на благо монастыря и над собой по возможности. Порой мне кажется
что люди становятся одержимыми в своей погоне за чудесами, благодатными
старцами и забывают про то что самое нужное для спасения и возрастания у нас
уже есть – это таинства, возможность читать Евангелие. Мне кажется перед тем
как идти за советом или на беседу с таким человеком надо быть готовым принять
то, что он скажет, а если такой уверенности нет, то лучше не ходить. Я ни в
коем случае не хочу умалить значение совета который может дать опытный
духовный человек. Безусловно такие люди как отец Адриан – это живой пример
того как люди прошедшие сильнейшее воздействие антирелигиозной пропаганды
советского времени смогли сохранить живую веру в Бога и не озлобиться на
окружающий мир.
Во время вечерних служб паломниками выдают тетради с именами людей для
поминовения. Все эти мужчины и женщины, старые и молодые, здоровые и болящие
проходили перед моим взором. “Господи подай каждому на пользу чего просит”.
Вторым соседом оказался одессит Юрий. Юра оказался преподавателем химии и аспирантом,
который возвращался с конференции и решил на пару дней заехать в Печоры.
В время пребывания в монастыре Господь сподобил посетить ещё две обители Псковской земли:
Крыпецкий монастырь и Никандрову пустынь.
В Крыпецы нас с Андреем свозила на собственном автомобиле паломница Ольга из
Москвы. К сожалению толком я посмотреть обитель я не смог и не увидел озеро с
кристально чистой водой о котором многие говорят побывавшие в Крыпецах, т.к.
пробыл всё отпущенное время на посещения монастыря на проникновенной литургии
в Иоанно-Богословском храме. Потолок в храме очень низкий и стены расписаны
фресками, такое впечатление как будто святые стоят с тобой рядом бок о бок.
После окончания службы нам пришлось сразу же возвращаться обратно в Печоры,
т.к. наша смена начиналась в час дня, поэтому приложившись к мощам
преподобного Саввы Крыпецкого мы отправились в Печоры.
Впечатлений от Никандровой пустыни было побольше. По прибытии мы сразу же
передали печерские гостинцы наместнику монастыря. Первое что бросается в
глаза в Никандровой пустыни – это огромный белокаменный Благовещенский храм,
думаю по размерам не уступающий Александро-Невскому собору Петрозаводска,
стоящий посреди леса. Звоница Никандровой пустыни была разрушена в
годы советской власти и теперь часы со звонницы находятся на здании областной
администрации Пскова. После того как мы помолились и приложились к иконам в
храме, мы пошли к источнику Александра Свирского который находится в двух
километрах от пустыни. Вода в источнике удивительного бирюзового цвета.
Сейчас спустя полгода, перебирая в памяти воспоминания, я пытаюсь ответить на
вопрос почему люди ездят в монастыри, я прихожу к выводу что для меня главной
ценностью монастыря были не только красивые и проникновенные службы, убранство
храмов, чудотворные иконы, самое главное для меня это те люди которых Господь
посылал мне на встречу. Общение с которыми не опустошает тебя как это порой
бывает в нашей жизни, а наоборот наполняет и обогащает, что как мне кажется и
было задумано Богом изначально об общении между людьми, также как и общение с
Ним изменяет и преображает нас.
Родился будущий старец в деревне Яковлевской, Островского уезда (ныне Пушкинского р-на), Псковской губернии 1 марта 1869 года, крещен в погосте Вехнове, с именем Василий. Родители его – Иоанн и Наталия – были верующими и богобоязненными людьми и воспитывали младенца в послушании и страхе Божием.
Вот что рассказывал сам батюшка о своем детстве:
«Жил я в доме своего отца в деревне Псковской губернии. В семилетнем возрасте я помню, как в дом отца моего приезжал, бывало, отец Корнилий (Старец Иоанно-Богословского Крыпецкого монастыря преподобный Корнилий († 1903 г.)), монах Крыпецкого монастыря, во время своих поездок по сбору пожертвований для монастыря он иногда ночевал и у нас, и ложился спать всегда со мной и, бывало, говорил мне: «Будешь ты монахом, будешь старец великий». Иногда брал меня с собой для сбора на обитель и говорил: «Вася, вот здесь не дадут, а вот здесь – подадут нам». Так и бывало. Много другого говорил он, но я уже забыл.
Будучи десяти лет, я пас своих лошадей и слышал, как люди рассказывали про жизнь отца Серафима Саровского, чудотворца, как он молился на камне в лесу. Вот и я задумал подражать ему. Нашел в поле большой камень и стал на нем молиться.
В возрасте 12–13 лет ежегодно ходил я со своими родителями в Псково-Печерский монастырь помолиться. Так мне в нем все нравилось и так хотелось остаться в нем навсегда – эта мысль меня никогда не покидала. Когда исполнилось мне 20 лет, стал я просить отца, чтобы он отпустил меня в монастырь, но он и слушать не хотел, а говорил: «Женить тебя надо, а не в монахи!» А я тогда отвечал: «Не хочу жениться и не буду никогда!» Так продолжалось несколько лет. Потом отец разрешил мне выстроить домик в усадьбе, а для какой цели – я не знал. Видно хотел-таки женить меня и выделить из дому. Впоследствии я в этом доме жил и молился каждый день.
По утрам отец приходил ко мне и звал на работу, и скажет, бывало: «Я думал, что ты молишься, а ты спишь…» Так продолжалось до 25-летнего возраста.
В это время жил в нашей местности старец Симеон, как звали его деревенские люди, и почитали его за блаженного. Этот старец приходил в дом отца моего, родители принимали его, и он иногда оставался ночевать у нас. И вот, однажды я решил спросить его совета и благословения идти в монастырь. Но он не дал мне никакого ответа и впоследствии не говорил ничего. Однажды приходит он к нам в дом и говорит отцу: «Я пришел к тебе умирать». В это время подхожу я и в который раз, обращаясь к блаженному, говорю: «Батюшка, благослови меня в монастырь». Он взял веревку, свернул ее жгутом и давай меня стегать, гнать из дому во двор, со двора на улицу, и гнал вдоль улицы за деревню, а потом вернулся домой, сел на лавку, затем лег и умер. Люди, видевшие это, поняли, что он выгонял меня из дома в монастырь. Но отец, по-прежнему, не хотел отпускать меня, однако скоро смирился и отпустил.
По прибытии в монастырь меня принял отец Мефодий, бывший тогда наместником. Он взял меня в келейники. Жил он в настоятельском доме наверху. Пробыв у него келейником 7 лет, я кроме келейного послушания, нес и общее послушание монастырское, как и вся братия. В это время строили за монастырскими стенами гостиницу для приходящих и приезжих богомольцев. Некоторым из братии, в том числе и мне, приходилось работать здесь с пяти часов утра до позднего вечера. И так продолжалось 5 лет и в продолжении этого времени мне мало приходилось спать на постели, я большей частью засыпал, сидя за столом над книгой, и, бывало, проспишь так до утра, когда уже надо идти на работу.
Летом после работы молодые послушники и монахи иногда собирались отдыхать на свежем воздухе на Святой горе, в саду, и всегда приглашали меня с собой, но я всегда отговаривался и уклонялся от их бесед, ввиду того, что отец наместник дал мне послушание сделать то или другое, так как я имел специальность столяра-краснодеревца. Я имел свой столярный верстак и инструмент, а также токарный станок по дереву, мог вытачивать разные вещи в свободное время. Вот таким образом я и оправдывался от собеседования с братией».
СВЯТЫЕ ВРАТА. П. Н. МИХАЙЛОВ, КОНЕЦ XIX — НАЧАЛО XX вв.
Об этом времени рассказывает одна из духовных дочерей старца: «Мне было 7–8 лет, училась я в монастырской школе, а потом здание это стало гостиницей. В то время отец Симеон был послушником, звали его Василием. Часто он ездил на лошадях к станции для встречи приезжающих гостей из духовных и гражданских лиц и отвозил их на станцию после посещения обители. Мы, дети, караулили дядю Васю, как мы его тогда называли. Выезжает он из монастыря на паре выездных лошадей, и, если видим, что он один едет, кричим: «Дядя Вася, прокати нас». Он остановит лошадей, посадит нас и провезет по городу. Иногда до станции довезет, и опять в город поедем. Это было для нас большим удовольствием.
Он не был постоянным кучером, но его посылал наместник и очень любил своего послушника за его кроткий, послушливый и тихий характер. Василий всегда старался помочь, услужить и никогда не отказывался от просьб. Вот почему наместник посылал Василия для встречи разных лиц, он умел обходиться вежливо и ласково со всеми – так мы, дети, в то время рассуждали о дяде Васе. Летом он выезжал в подряснике, в скуфье, волосы были до плеч, небольшая русая борода. Зимой в шапке и шубе, подпоясанной красным кушаком, что придавало ему величественный кучерский вид».
В 1900 году Василий принял постриг с именем Вассиан. Старец много рассказывал о жизни Псково-Печерской обители.
«Со времен преподобного Корнилия и до нашего времени совершались крестные ходы с чудотворными иконами в Псков, Изборск, Порхов, Остров, Кочаново, Палкино и другие места Латвии и Эстонии – в память победы над Стефаном Баторием и других побед русского оружия также, в память чудесного заступления образа Успения Божией Матери и образа «Умиление». Назначались крестные ходы по указанию начальства, составлялось расписание. Для этого, по распоряжению правящих архиереев Псковской епархии, назначались наместником монастыря иеромонахи, иеродиаконы, послушники, монахи, которые шли с чудотворными иконами для совершения молебнов, а также певцы и монахи, охраняющие святые иконы и руководящие крестным ходом. Иногда сам отец наместник уходил на приходы для служения Божественной Литургии и брал меня с собой, т.к. я был при нем иеродиаконом. Он любил меня за голос – сильный тенор. Ночевали в деревне у прихожан, ели, что было приготовлено. Бывало, скажет наместник: «Не гнушайся, что подают, то и кушай, ибо Господь сказал ученикам Своим, чтобы они ели то, что им подадут там, где они находились в доме, на это Он дал им благословение».
Однажды отец наместник во время беседы со мной сказал:
– Я скоро умру (в день Пасхи), но не дома, а когда меня привезут и будут брать мое тело, то на один час будет от моего тела запах тления, а когда внесут в Печоры, то запах прекратится.
Так в действительности и исполнилось его предсказание. На Страстной неделе отца Мефодия вызвали в Петербург в Священный Синод. Там он заболел и умер в первый день Пасхи. И все, что он сказал о себе, все исполнилось в точности. Когда гроб ввезли в Печоры, то тление прекратилось, а когда внесли в монастырь, и в церковь, то от тела было благоухание. Отец Мефодий объяснил, перед кончиной, почему от его тела будет запах, тления:
– Это потому, что меня везде люди хвалили, вот Господь и решил смирить меня этим запахом по смерти, чтобы я не превозносился (отец Мефодий похоронен в пещерах монастыря, там же погребена и его сестра схимонахиня Анна.
После кончины отца Мефодия меня перевели из настоятельского дома под трапезную, около ворот, в то время я был иеродиаконом, с именем Вассиан (с 1901 г.).
Псковской епархией управлял архиепископ Арсений (Стадницкий, впоследствии – митрополит Новгородский). Иногда он приезжал в монастырь для служения и по другим делам. Однажды, проходя мимо моей кельи, он заметил в окнах цветы и занавески, и спрашивает сопровождавших его иеромонахов:
– Кто это живет здесь? – Ему говорят:
– Отец Вассиан, иеродиакон.
– Этот не по-монашески живет, позовите его сюда.
Я подхожу, весь трясусь, и бух в ноги:
– Простите, Ваше Высокопреосвященство! – Он говорит:
– Ты как красная девица живешь, а не как монах.
– Простите, Владыко, люблю цветы как создание Божие и чистоту люблю.
А потом, наедине, он мне говорит:
– Молодец, так и живи! Лучше в чистоте, чем в грязи!
Когда я был иеродиаконом, во сне мне было большое искушение, и я так смутился, что не мог сказать своему духовнику. Вот за обедней все духовенство стало причащаться Святых Таин, а я отошел в сторонку и не мог причаститься. Все причастились и спрашивают, где Вассиан, почему он не причащается? Тогда наместник архимандрит Мефодий на весь алтарь стал так громко звать меня и говорит:
– Ты что же покрываешь врага! Кайся, а то он в следующий раз не то сделает.
И вот мне вместо того, чтобы покаяться одному духовнику, пришлось каяться во всеуслышание. Потом причастился, и мне стало легко.
Пробыв несколько лет в сане иеродиакона, я был посвящен в иеромонахи (в 1903 г.) и назначен в Псковский Снетогорский монастырь, в качестве эконома, для восстановления хозяйства. Прожив там 4 года (вплоть до революции), при епископе Евсевии вернулся в обитель свою, было мне тогда 46 лет. Пробыл некоторое время в монастыре, и вот назначают меня в монастырское имение Мустыщево, от монастыря 25 километров в сторону Латвии. В этом имении пришлось мне пробыть несколько лет.
Было очень много трудностей. Вот где я из лаптей не вылезал. Нужно было восстанавливать заново почти все хозяйство. Первым делом нужно было храм выстроить во имя Крестителя Господня Иоанна, потом церковный дом, хозяйственные постройки, сарай, скотный двор и другое. Потом наладить землепашество, чтобы оно давало какую-то пользу монастырю. На это потребовалось много лет. Когда дело пошло на лад, возвратился я в монастырь. Начальство монастыря хотело возложить на меня большое бремя послушания,– поставить наместником монастыря. Я видел, что это послушание мне не под силу, и стал отказываться. К тому же очень устал, и на этом основании стал просить схиму, в чем мне вначале отказали, и все настаивали, чтобы я принял наместничество. Но я наотрез отказался ввиду внутреннего внушения принять схиму. На это упорно не соглашался епископ Иоанн (Булин), но, наконец, все же согласился и разрешил постричь меня в 1927 году с именем Симеон в честь праведного Симеона Богоприимца (память 3/16 февраля) и перевел меня в новую келью рядом с храмом Успения Божией Матери, куда привел сам и сказал:
– Вот тебе келья, здесь и умрешь.
В действительности, эта келья представляла нечто ужасное: грязная, мрачная, темная, стены мокрые, воздух сырой (одна комната размером три на пять метров с одним оконцем), с длинным, темным, десятиметровым коридором, стены голые, песчаные. Много пришлось приложить трудов, чтобы придать ей вид жилого помещения. Крыша дырявая, вода попадала на потолок, а с потолка в келью. Пришлось установить три печи, провести трубы вдоль коридора, чтобы осушить, оштукатурить, побелить – и все это делал своими руками, но, с Божией помощью, я все преодолел, смирился.
Но это еще не все: враг рода человеческого не оставляет в покое человека, а в особенности тех, которые решились последовать Христу, идти Его крестным путем. По прибытии в новую келью, в которую меня привел настоятель, и где мне пришлось ночевать первую ночь одному, приступили ко мне злые духи, которые заполнили всю келью. Страшные такие, я их раньше никогда не видел и страшно испугался и не знал, что делать. А они начали на меня кричать, дергать, гнать, говоря:
– Зачем ты сюда пришел, уходи отсюда, все равно мы не дадим тебе здесь жить, и тому подобное.
Я закрыл лицо руками, чтобы их не видеть, а сам трясся от страха, да только говорил:
– Господи, приими дух мой, в руце Твои предаю дух мой!
Думал, что не переживу этой страсти, от которой даже не мог перекреститься. А во втором часу ночи они скрылись, а я не мог уже уснуть. Такие страхи продолжались много раз, но они мне были уже не так страшны (при помощи Божией), как в первое время, и я уже научился отражать их силою креста и молитвы.
Вот так и дожил я до конца моей жизни в этой келье по благословению епископа Иоанна. Труден путь монашеский, но труднее подвиг схимнический, если идти так, как указал нам Подвигопомощник наш Господь Иисус Христос. При помощи Его Всесвятаго Духа все возможно победить, перенести, претерпеть и достигнуть вожделенного, обетованного Им неизглаголанного вечного наследия в Его Царствии Небесном!»
Сразу после принятия схимы отец Симеон был назначен духовником монашествующих и паломников. Основным его послушанием становится старческое окормление многочисленных духовных чад, иноков и мирян, но, по мере сил, отец Симеон продолжал трудиться и в столярне, и в саду, и в поле, и в лесу, и в огородах. Он развел древесный питомник, рассаживал деревья, выделывал цементные столбики-ступени для большой лестницы, сам делал для них модели, ухаживал за пчелами, много работая своими руками: делал оконные рамы, киоты для икон. Трудился он до конца дней своих и всегда был бодрым, свежим, румяным, отличался крепким телосложением до самого конца своей 92-летней жизни.
Бывший послушник монастыря так вспоминает о жизни старца после принятия схимы:
«Жил он в келье Печерского монастыря, 20 ступеней под землей. Это была келья духовника братии.
– Не зашибись-то головою,– говорил он откуда-то из под земли, когда я, постучав (с молитвою Иисусовой) в наружную дверь, спускался к нему на исповедь. Он встречал с тонкой восковой свечкой в руках, садился со мной у покрытого темной скатертью стола. На стене висела большая икона-картина Воскресения Христова, с припавшей к ногам Воскресшего св. Марией Магдалиной. Говорил отец Симеон просто, с псковским акцентом… Старец был духовником братии и мирян. Ему приходилось принимать кого в келье, кого на кухне, иных в коридоре, смотря по состоянию приходящих, по состоянию их сердца, крепости веры, о чем Господь открывал батюшке «ве́дением тайн сердечных» (как он сам говаривал не раз). Во время чтения Евангелия за ранней Литургией в подземном Успенском соборе, старец часто плакал, прерывая чтение. Отец Симеон был прост, ревнитель безмолвия, имел дар старчества от Бога – в этой простой и суровой внешней оболочке таился дивный огненный цветок любви Божией».
В конце 1930-х годов Печерский край вошел в состав Советского Союза. Воссоединение с отечеством, принесло жителям все опасности большевистского террора, и, главное, угрозу закрытия обители. И хотя в Эстонии монастырь испытывал давление со стороны властей, как «слишком русский», при большевиках судьба его становилась совершенно непредсказуемой.
Но началась Великая Отечественная война, и Печоры заняли немцы. Неизбежные контакты монастырского начальства с оккупантами носили сугубо официальный характер и были довольно натянуты; братия молилась по кельям о даровании победы российскому воинству. Известно, что старец Симеон в 1944 году укрывал в пещерах русских разведчиков, а потом помог им уйти.
Перед отступлением немцы потребовали, чтобы все насельники монастыря эвакуировались в Германию, а монастырь хотели взорвать. Всю ночь братия со слезами молилась в Успенском храме перед мощами преподобномученика Корнилия и перед образом Успения Божией Матери. Возглавил молитву старец Симеон. Наутро немецкие машины три часа простояли у святых врат, но из монастыря никто не вышел, а затем в неизбежной при отступлении панике про монастырь просто забыли, да и взорвать не смогли – Господь защитил обитель по молитве братии.
Хотя радость освобождения от оккупантов омрачалась гонениями безбожного режима, но предстательством Пресвятой Богородицы монастырь не был закрыт. Уже через два-три года после окончания войны Псково-Печерский монастырь становится одним из самых посещаемых в России – к старцу со всех концов страны устремились тысячи паломников. Наступила пора сугубых пастырских трудов иеросхимонаха Симеона. Воспоминания паломников той поры о благодатном старце многочисленны и дают представление о том, как этот светильник Божий окормлял страждущий народ.
АРХИМАНДРИТ ПИМЕН (ИЗВЕКОВ) И СТАРЕЦ СИМЕОН. 1950-е гг.
Особая сила молитвы старца сказывалась даже на практической жизни обители. Так, в конце 40-х – начале 50-х гг. в период наместничества архимандрита Пимена (будущего Святейшего Патриарха) у обители были отобраны все посевные земли, и только за монастырем оставили небольшой пустырь под огород. На земле, прежде никогда не обрабатывавшейся, посеяли овощи, но всходов не было, на что сетовал отец архимандрит. А отец Симеон в эти дни тайно ходил на огород молиться, и Господь, по его молитве, послал не только добрые всходы, но и на удивление обильный урожай, да такой, какого давно не видели в этих местах, так что братия от души восхвалила Бога за изобилие плодов земных.
При жизни старца монастырь имел более 20 гектаров земли. Земля давала все, что было необходимо для трапезы братии и паломникам. В тот год, о котором идет повествование, была сильная засуха. Кто-то из братии попросил батюшку помолиться, чтобы не погибли монастырские посадки. Отец Симеон обошел все монастырские посадки – и буквально в тот же день обильный дождь полил монастырские земли, а повсюду в окрестностях Печор продолжалась иссушающая жара. Духовная дочь батюшки Екатерина рассказала: в городе, узнав о чудесном поливе монастырских земель, говорят, что отец Симеон не хочет добра жителям, а заботится лишь о своих землях, а до жителей Печор ему дела нет. Тогда старец спросил:
– А почему никто из города не приходит, не заказывает молебнов, не совершают крестного хода, им что – не нужен дождь? Видно, придется выйти из монастыря, хотя уже 65 лет не был за его стенами. Только не забудь захватить зонтик.
Екатерина пришла в назначенный час, но зонтика не взяла, так как усомнилась в словах старца. Батюшка спросил у нее:
– А где зонтик? – Та ответила:
– Какой зонтик, батюшка, уже месяц нет дождей, сушь какая!
Старец, ничего не сказав, взял свою палочку и направился с Екатериной за пределы монастыря. Поднялись на гору, вышли в поле и вдруг начали собираться тучи, и довольно скоро пошел проливной дождь. Спутница батюшки, промокшая до нитки, не раз вспоминала о зонтике, который велел ей взять старец. И сам батюшка нарочно не взял зонтика, желая проучить непослушницу.
СТАРЕЦ СИМЕОН НА МОНАСТЫРСКОМ ПОЛЕ. ФОТО В. Ф. ШВЕЦА.
Батюшка говорил: «Хорошо, что я землей пахну». Кто-то из чад батюшки сделал снимок: старец стоит посреди созревших хлебов, колосья будто кланяются перед ним. Здесь такое живое общение с землей, кажется, что сам старец вырос из этой земли, а колосья – его многочисленные духовные чада. «Молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Лк. 10, 2). Как вспоминает о нем пюхтицкая схимонахиня Евстафия: «И вот стоит наш батюшка Симеон на поле среди колосьев, а сам – словно живой спелый колос!»
Ко всякому творению Божию старец относился с благоговением, каждую, по его словам, «щепочку и травинку» считал частицами прекрасного мира, дарованного Творцом.
Своим радостно-мирным духом, предощущением будущего преображения твари он напоминал преподобного Серафима Саровского: в нём была осмотрительная мягкость старческого окормления, вообще свойственная старцам на Руси, особенно преподобному Амвросию Оптинскому. В частности, отец Симеон не считал «низким» давать советы по хозяйству.
У ВХОДА В УСПЕНСКИЙ ХРАМ ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
По принятии схимы батюшка около 30 лет служил в Успенском храме, и братия даже называла эту церковь – Симеонова. Он каждый день в алтаре у окна вынимал частицы на проскомидии. Один иеромонах, будучи в то время благочинным, дерзнул выгнать его с этого места. Батюшка смиренно ушел, но сказал ему:
– Ты выгнал отсюда не меня, а тысячи душ, и за это Господь тебя накажет и на земле, и на том свете, разве если ты сумеешь покаяться.
Впоследствии так и получилось. Этот иеромонах очень сильно заболел, но когда ему предложили раскаяться в этом грехе, он сказал, что не помнит его.
Старец Симеон благословлял своих чад часто причащаться, иногда даже два дня подряд,– но с ясным осознанием всегдашнего нашего недостоинства.
СТАРЕЦ ИЕРОСХИМОНАХ СИМЕОН (ЖЕЛНИН). 1957 г.
Однажды утром батюшка читал правило. В это время к нему в стену стал стучать отец Серафим, говоря:
– Что вы там батюшка делаете, до меня доносится необыкновенное благоухание!
Батюшка не ответил. Когда отец Серафим вошел в келью старца, он отошел от аналоя и сказал:
– Это дымок из печки пошел, а тебе показалось благоухание.
Старец всегда старался скрывать свои дары и благодать, почивавшую на нем.
Пришел в монастырь новый иеромонах. Отец Симеон сказал благочинному, чтобы он не допускал его никуда. Впоследствии слова батюшки исполнились. Этот иеромонах не оправдал своего сана и был удален из обители.
Батюшка говорил, что всего один раз в жизни был в отпуске и уезжал из монастыря, а потом всю жизнь каялся в этом, так как видел много соблазнов от сатаны. Поэтому он не советовал никому из монахов ездить в отпуск.
Одна женщина сказала батюшке:
– Как хорошо служит такой-то монах, какой у него голос красивый. – А батюшка ответил:
– Это гордец, это не красота, а погибель.
Приехал к старцу семинарист с последнего курса и говорит:
– Хочу, отче, к вам в монастырь. – Старец ответил:
– Что ты, чадо, тебе жениться надо.
Написал записочку и послал по адресу. Приходит семинарист по этому адресу – видит молодую девушку в огороде. Подает ей записочку, сказав, что отец Симеон послал. Девушка прочитала ее и сказала:
– Согласна.
– На что согласна? – спросил он.
Тогда она подала ему записку, на которой написано рукой старца: «Посылаю тебе жениха, будете жить как брат с сестрой». Так и женился, стал прекрасным священником, а матушка его стала регентом в храме.
Пришла к старцу молодая послушница за благословением на постриг. Старец ей говорит:
– Видишь посох? – возьми его и иди, паси свое стадо!
Та ушла, не уразумев слов старца. А потом она стала игуменией монастыря.
СТАРЕЦ СИМЕОН В ПОЛЕ
Отец Симеон обладал даром глубокой прозорливости. Был он очень немногословен, говорил кратко, точно и только главное.
Пришла к старцу женщина в первый раз. Он сразу и спрашивает:
– Ты одна живешь?
– Нет, батюшка, три дочки у меня, муж погиб на фронте.
Народа много, он беседует с другими, потом вдруг снова спрашивает:
– Так ты одна живешь?
Удивилась женщина и подумала, слышит что ли батюшка плохо:
– Батюшка, да я же уже сказала, что не одна, три дочки у меня.
Старец больше ничего не сказал тогда. А теперь эта женщина действительно живет одна в квартире. Он все это предвидел.
СТАРЕЦ СИМЕОН С ДУХОВНЫМИ ЧАДАМИ
Жительница Петербурга рассказывает, что жила с семьей в коммунальной квартире, а за стеной обитал скрипач, который изводил соседей своими упражнениями, так что ее сыновья не могли готовиться к занятиям. Приехала к старцу и просила помолиться, чтобы Господь помог обменять комнату. Батюшка сказал:
– Подожди немного. Скоро настроят новых домов, и получишь отдельную квартиру. – Так вскоре и случилось.
Приехала в Печоры женщина – профессор из Ленинграда. Ей посоветовали сходить к старцу Симеону. Она прежде всего спросила, ученый ли батюшка? Ей ответили, что нет.
– Тогда мне у него нечего делать, а есть ли у вас ученые монахи?
Ее послали к отцу Серафиму. Через несколько минут она вернулась и сказала: «Он ничего внятного не сказал и захлопнул дверь». Тогда ей все же посоветовали зайти к батюшке получить благословение из уважения к его сану. Тогда она вошла в келью и не выходила несколько часов. Уже большая очередь собралась, многие роптали. Наконец, эта женщина вышла из кельи смеющаяся и начала вслух перечислять достоинства батюшки: «И добрый, и умный, и великий, и духовный, и прозорливый, и красивый…». И еще много всяких похвал и восторгов. Пробыла она в обители три дня и все эти дни провела у ног батюшки. Уехала она из монастыря окрыленная и благодарила Бога, пославшего ей такого чудного духовного старца и наставника. После этого она постоянно приезжала в Печоры, стала духовной дочерью старца.